летит «заку» по орбите, опоясавшись ломом... а кому какое дело – может, «гАндам» стерегёт...
Часть первая обновлена и вывешена на СИ.
А здесь - первые главы второй части
космодром Нью-Гедона, Эротитус
10 июня 3062 года
Капитану Дереку Хорну было уже хорошо за тридцать, но редеющая шевелюра и вислые седые усы заставляли его казаться ещё старше. Одетый в поношенный армейский камуфляж с пятнами невыцветшей ткани на месте споротых нашивок, бывший «горец» лениво прохаживался по нижнему отсеку бэттлмехов «Этны». Ноэль Смитингтон, присевший на широкую бронированную ступню «гурон-уорриора» Габи Мак-Келлан, слушал его наставления вполуха. Формально они с Хорном пребывали в равных чинах; по негласной традиции большинства армий, это давало Смитингтону, как кадровому военнослужащему, известное преимущество над офицером-наёмником. Но здесь и сейчас на стороне Хорна стоял немалый опыт; это не считая официального приказа о его назначении командующим операцией.
Настоящего конференц-зала на «Этне» не было: кэп Джоанна Марки превратила отведённое под него помещение в склад всякой полезной в долгом рейсе всячины. Поэтому, общий сбор личного состава Хорн устроил на нижней палубе. «Этна» вместе с другим межпланетными кораблём отряда, лёгким аэродинамичным «Баннокберном» типа «Леопард», стояла на краю взлётного поля космодрома города Нью-Гедон, что на планете Эротитус. Думая об этом, Ноэль не мог отделаться от мысли, что жизнь любит преподносить сюрпризы. Хотелось тебе повоевать за любимую родину, коммандер? Будет тебе война. Расписывайся в получении и становись в строй.
От идеи поучаствовать в рейдах против Марианской Гегемонии веяло той самой романтикой звёздных просторов, о которой Ноэль грезил в детстве. В те далёкие времена он зачитывался книжками о приключениях космических исследователей, искателей потерянных технологий и наёмников, мечтая когда-нибудь самому оставить следы на пыльных тропинках далёких планет. Служба в армии быстро научила его реализму. Большинство планет, на которых довелось побывать Ноэлю, ограничивалось для него периметром очередной военной базы, где размещалась часть. О том, чтобы свободно бродить по чужедальним бескрайним просторам, не могло быть и речи. Тем более что и просторы эти, почти всегда, имели хозяев, и чаще всего – настроенных враждебно по отношению к явившимся туда пришельцам в военной форме.
Сейчас, однако же, всё было не так. Эротитус, независимый мир в не принадлежащей никому области пространства между Новыми колониями и владениями Дома Ляо, обещал подарить встречу с той самой инозвёздной экзотикой, о которой грезил когда-то лопоухий гимназист Ноэль Смитингтон. Вскоре после того, как встретивший их в прыжковой точке Уорда звездолёт под названием «Капитал» перепрыгнул в систему Эротитуса, коммандер проштудировал все справочники, описывающие этот мир. Вращающийся вокруг яркого светила класса G3 IV, тёплый и богатый водой Эротитус давал кров, без малого, четверти миллиона человек. Первые поселенцы из Магистрата Канопуса и Таурианского Конкордата появились на нём в конце 2600-х годов; и это было, скорее, стихийное движение, чем целенаправленная колонизационная акция. Несмотря на удачное расположение на перекрёстке нескольких галактических трасс, в считанных гиперпрыжках от границ трёх империй Внутренней Сферы и пары обширных периферийных царств, он долгое время оставался не более чем транзитной станцией, затерянной в мировом пространстве. Распад Звёздной Лиги и упадок торговли на Периферии лишили его последнего шанса вырасти в нечто большее, чем просто один из множества нищих аграрных миров, чьё население едва сводило концы с концами.
Только лет семьдесят тому назад ситуация начала понемногу меняться. В 2997 году диссидентская группировка «новых гедонистов» из Таурианского Конкордата основала здесь свою колонию. Суровые и воинственные тауриане, из поколения в поколение живущие в готовности дать отпор любому агрессору, покушающемуся на их миры, смотрели косо на тех, кто призывал «заниматься любовью, а не войной». К счастью для гедонистов, царствовавшая в те годы протектор Заранта Кальдерон была не столь скора на расправу, как её предшественники и наследники. Она предпочла выставить пацифистски настроенную общину из Конкордата вон, а не тратить силы на её истребление, благо, неосвоенных территорий в окрУге хватало.
Обосновавшись на новом месте, гедонисты сделали тот же ход, что во время оно принёс успех и процветание династии Центрелла: вложили силы и средства общины в развитие индустрии развлечений на своей планете. Поскольку лететь до Эротитуса было ближе, чем до миров Магистрата, а цены были ниже, на планету устремился поток туристов. Туризм, а в последние десятилетия – и экспорт сельскохозяйственной продукции были двумя столпами планетарной экономики. Два северных континента – Баккали и Помона – и были местной сельскохозяйственной «житницей»; в свою очередь, южный континент Марпесса являлся сердцем индустрии туризма и развлечений. Здесь были величественные горы и глубокие каньоны, девственные леса, населённые гигантскими рептилиями, словно пришедшими из юрского периода геологической истории Терры, коралловые рифы, пляжи, целебные источники – словом, всё, что могло привлечь жаждущих отдыха и наслаждения инопланетников. Здесь же находились и основные города планеты, включая стольный Нью-Гедон. Как и сельские коммуны, их население было миролюбивым, и никогда не помышляло о создании чего-то, похожего на вооружённые силы. Старый лозунг «make love, not war» всё ещё не утратил актуальность на этом мире.
Как ни странно, на его независимость никто не покушался. Соседним державам, при всей их воинственности, было выгодно иметь под боком нейтральную территорию с либеральнейшим во вселенной законодательством, где можно было отдыхать, развлекаться и проворачивать любые сделки. Грабить полунищих крестьян не имело смысла. Что же до богатых и развращённых горожан, то их невидимая рука рынка быстро затолкала в естественную нишу скупщиков награбленного.
В последние годы у экономики Эротитуса выросла и третья составляющая – наёмничество. Затянувшаяся война между двумя ветвями расколотого Дома Ляо породила сонм дезертиров с обеих сторон баррикад; разгорающийся в Федеративном Содружестве конфликт подлил масла в огонь, и на Периферии оказалось множество оставшихся не у дел воинов, которым пришлось убраться подальше от ставших чересчур опасными родных краёв. Полустихийно возникшая торговля наёмниками имела мало общего с подобными занятиями на Аутриче, Галатее или Арк-Ройале. Здесь сквозь пальцы смотрели на отсутствие официальной регистрации Комиссии по надзору и сотрудничеству с наёмниками и на то, что большинство новобранцев пополняет собою ряды пиратских шаек, а не законных наёмных соединений. Впрочем, следить за этим было почти нереально, даже возникни у местного правительства (чьи функции были, скорее, представительные, чем административные) такое желание. Официального Зала наёмников, подобного аутричскому или галатейскому, на Эротитусе не существовало. Отели, казино, тьмочисленные питейные заведения и даже местная станция гиперимпульсной связи «Б»-класса могли стать и становились местом заключения сделок.
Именно здесь Дерек Хорн надеялся пополнить ряды собственного отряда рейдеров. Коммандер Смитингтон понимал, что иного выхода у них нет. Магистрат Канопуса не выдавал официальных каперских патентов; буде миссия их отряда сорвётся, магистриса сможет легко отбить любые обвинения в агрессии против Марианской Гегемонии. А присутствие настоящих «солдат удачи» и «рыцарей наживы» добавит убедительности пиратской «легенде» отряда.
Первый атрибут оного, его боевое знамя, сейчас висел позади капитана Хорна, едва заметно покачиваясь от задувающего в раскрытые створки люков тёплого ветерка. На чёрном в золотистую клетку полотнище угрожающе скалился череп в зелёном шотландском берете, чуть пониже красовались три буквы «Н» – «Horn’s Hell Harassers» [1]. Нельзя сказать, что Ноэлю нравилась такая символика, но она вполне отвечала традициям наёмных отрядов, а значит, была подходящей.
Короткая шеренга из восьми человек – троих фузилеров бывшего лэнса Ноэля, четверых мехвоинов-«горцев» и лётчика, которых привёл с собою Хорн – выстроилась между застывшими в своих боксах «цзиньгау» и «ассасином». Когда в отряд придут новые люди, эти подразделения будут переформированы. Хорн рассчитывал собрать, как минимум, роту, а лучше – усиленную, благо, места на двух межпланетных кораблях такому войску бы хватило. Пока же их набиралось едва на пару лэнсов.
Ноэль удовлетворённо отметил, что все трое его товарищей согласились принять участие в предложенной Хорном миссии. Сам он не колебался ни минуты. Продемонстрированное капитаном рекомендательное письмо от дядюшки Джеймса не изменило в этом плане ничего: решение было принято окончательно и бесповоротно. Ноэль Смитингтон искренне хотел оказаться на переднем крае борьбы против ненавистного врага. В самом начале своей службы, ещё до поступления в КИВ [2], он уже сталкивался с гегемонистскими налётчиками, и видел, что они творили на пограничных мирах Магистрата. Пора было дать врагу отпор в его же стиле. Возомнивший себя невесть кем бандитский царёк О’Рейли давно заслуживал хорошей порки, и коммандер искренне надеялся, что преподанный урок пойдёт мерзавцу впрок. По крайней мере, следующие несколько лет пограничные миры будут спать спокойно.
– У вас есть время до завтрашнего вечера, – напутствовал отправляющихся в город мехвоинов Хорн. – Учтите, что хотя Нью-Гедон безопасен в сравнении с большинством наших городов, с наёмниками в одиночку лучше не задираться. Поэтому, держитесь все вместе. Заодно, будет вам возможность получше узнать друг друга.
До последнего времени, люди Хорна находились на борту «Баннокберна» и с фузилерами почти не общались.
– Что значит – «безопасен», сэр? – задал вопрос ротный сержант Алистер Хойт, пилот лёгкого «тарантула». – Местная полиция так хорошо знает своё дело?
Капитан Хорн криво усмехнулся.
– Не полиция. – Бывший наёмник сделал короткую паузу. – Мафия. Главный источник доходов которой – это туристы. С них тут пылинки сдувают.
– То есть, за порядком в городе следят сами преступники? – удивилась Габи Мак-Келлан.
– Можно сказать и так, – Хорн снова ухмыльнулся. – И нельзя сказать, что система не работает. В общем, до тех пор, пока вы не перешли этим ребятам дорогу – вы в безопасности, как у Блейка за пазухой. Так что, можете развлекаться, сколько душе угодно. – Капитан небрежно махнул рукою. – Все свободны. Гуляйте и веселитесь, пока не надоест.
– Здесь, в самом деле, так безопасно? – поинтересовался у него Смитингтон, когда мехвоины разошлись.
– Почти, – кивнул Хорн. – Нарваться на конфликт с местными мафиози нелегко. Они довольно вменяемы. Я же говорю: туристы – их хлеб. Вот наёмники и пираты, которых тут с каждым днём всё больше – другое дело. Но, я надеюсь, ребята ни во что не вляпаются. На худой конец, у них будут с собой передатчики. Вызовут твоих морпехов на подмогу.
Пехотный взвод Джины Локвуд остался на космодроме, хотя большинство техников и космонавтов тоже отправились в город – развлекаться и отдыхать. Это было разумным решением: кому-то же надо прикрывать тылы.
– Вы тоже пойдёте в город? – спросил Ноэль.
– Завтра. Когда вернётся кто-нибудь из моих людей. Для начала, мы ещё должны обустроиться на земле.
– В каком смысле?
– Здесь не очень большой космодром. А транспортов садится немало. Сегодня и завтра местное начальство ещё закроет глаза на то, что мы занимаем посадочные площадки, но тринадцатого числа приходит несколько бортов, и нам придётся отправить «Этну» и «Баннокберн» на орбиту, чтобы освободить поле. Ничего. У меня есть тут один знакомый мужик, он подыщет место, где можно будет приткнуться. Как раз сейчас он должен сам ко мне заглянуть.
– Понятно, – кивнул Ноэль. – А мехи перегоним своим ходом?
– Возможно. Хотя это будет… накладно. Это одна из немногих вещей, которые по-настоящему раздражают туземцев, – добавил капитан. – Поэтому, я не хочу раньше времени их демонстрировать.
Попрощавшись с командиром, Ноэль отправился к себе, в каюту на третьей палубе. Перед выходом в город надо было ещё переодеться. Не идти же в комбезе! Это, попросту, неудобно, по тридцатиградусной-то жаре. Хотя выбор одежды был невелик. Не считая парадной формы, в курортном Нью-Гедоне, явно, неуместной, у него оставались ещё светлые парусиновые брюки да пара футболок с Соляриса VII, одна – с идеологически выверенным чемпионом 59-го года Уинном Годдардом (гражданином Капеллианской Конфедерации, разумеется) на фоне тяжеловесного «сталкера», а вторая – с лиранской стервью Иветтой Мак-Алистер и её экспериментальным «ронином», угрожающе вытянувшим вперёд когтистую лапу. Минималистский, хотя и пристойный, по наличию бронелифчика, костюм амазонки стиля «валькирии рулят» – явно, позаимствованный из реквизита бобруйских киношников [3] – показался Ноэлю более уместным, чем мужественный фейс капеллианского чемпиона, поэтому он остановил свой выбор на варианте втором. Вместо ставших уже привычными тяжеловесных армейских ботинок – лёгкие плетёные туфли. Для полноты картины, Ноэль добавил кепку-бейсболку с эмблемой бойцовского клуба «Кенотаф». После возвращения Денбара под мудрое правление его небесного великолепия канцлера Ляо спрос на подобные вещи – вражья, ведь, символика, как ни крути – резко упал, так что коммандеру бейсболка досталась почти даром – на пиндэйлской барахолке. Юмор здесь заключался в том, что фузилеры, в отличие от всячески демонстрирующих свою лояльность новому сюзерену туземцев, охотно щеголяли подобной «антикапелланской» символикой. Оно, конечно, Тройственный альянс, мир-дружба-жвачка, но мы вовсе не цепные собачки канцлера, говорил этот стиль.
Ну, вот и всё. Коммандер глянул на своё отражение в зеркале. По виду и не скажешь, что военный… Скорее уж, этакий «первый парень на деревне». Или же легкомысленный молодой курортник, каких полно, должно быть, в Нью-Гедоне.
Спускаться по узкому и крутому трапу не хотелось, и Ноэль остановился подождать лифт.
– Собираетесь в город, коммандер? – услышал он за спиной негромкий женский голос.
Эстер! Ноэль обернулся к девушке. Он уже привык видеть её одетой в один и тот же рабочий комбез армейского образца; но сейчас клановская кошка предстала перед ним в совершенно ином наряде. Вокруг бёдер обёрнут полупрозрачный саронг, под которым угадываются линии стройных мускулистых ног. Цветастая рубашка с длинными рукавами не застёгнута, но небрежно завязана узлом, оголяя загорелый живот. Зеркальные очки сдвинуты на кончик носа, в зелёных глазах сверкают весёлые огоньки. Украдкою посмотрев вниз, Ноэль отметил, что она по-прежнему носит на лодыжке браслет – его подарок.
– У Габриэль нашлась кое-какая одежда, которой она со мной поделилась, – улыбнулась Эстер. – Конечно, я повыше неё, но, по-моему, вышло неплохо, квиафф?
Ноэль ошарашено кивнул. Он мог представить себе клановскую воительницу в форме, но не в таком вот легкомысленном костюме. Хотя, что же ещё носить на курортной планете?
– А где твоя обувь? – спросил он.
– Не нашлось ничего подходящего. Согласитесь, коммандер, что надевать ботинки или сапоги под саронг просто невозможно! А у Габи оставались только туфли на каблуке. Брр… и как только сферойдихи могут в них ходить? Это хуже, чем пилотировать мех с критом в гироскоп! Нет, я уж лучше так, по-простому… Мне не привыкать.
Ступив на раскалённый бетон взлётного поля, Эстер пожалела об этих словах, но назад дороги уже не было. Космодромный терминал Нью-Гедона не был приспособлен для тяжёлой военной техники, и потому бэттлмехам пришлось оставались внутри корабля. Хотя выводить их наружу и ставить дозором, всё равно, не было необходимости в этом столетиями не знавшем войны мире.
Капитан Хорн дал увольнение мехвоинам, лётчикам и техникам вкупе с третьей частью команды планетолётов – после долгого межзвёздного перелёта, форменным издевательством было бы не дать людям развеяться в известном своими экзотическими развлечениями городе. Стоило космическим кораблям остыть после прохода сквозь атмосферу, как к их бортам подвалила пёстрая толпа мелких торговцев, зазывал-рекламщиков и прочего живущего за счёт туристов люда. В сторонке призывно сигналили несколько таксомоторов, готовых за умеренную плату отвезти в город всех желающих, но этот вид транспорта, кажется, не имел широкого распространения в промышленно неразвитом периферийном мире. Во всяком случае, рикши, которых у аппарелей «Этны» сгрудилось не меньше дюжины, успешно с ним конкурировали.
Коммандер Ноэль подозвал одного из них, первый забрался в коляску и протянул руку Эстер. Новакошка ожидала чего-то в этом роде, но возражать не стала. Зачем? Ей самой удобно, а человеку приятно. В конце-то концов… Она уселась на неширокое сиденье под цветастым, украшенным бахромой тентом, невольно прижавшись к устроившемуся рядом коммандеру, и прикрыла глаза. Рикша – смуглый жилистый мужичок, босой и голый по пояс – поймал брошенную Ноэлем монету и припустил бегом по взлётному полю космодрома. Лавируя среди повозок своих товарищей и лоточников, суетливо шарахающихся в сторону, чтобы освободить проход, он выбрался на открытое пространство и ровной трусцою двинулся в сторону сверкающего стеклянными куполами и окнами во всю стену здания космопорта.
Стараясь отвлечься от мыслей о сидящем рядом канопианине, Эстер вызвала в памяти карту окрестностей, какой запомнила её из туристического путеводителя. Когда-то маленький нищий городишко, Нью-Гедон разросся в последние десятилетия, расплескался в стороны, широким полумесяцем охватив и вобрав в себя построенный ещё первыми колонистами космодром, который теперь уже некуда стало расширять. Почти сразу же за зданием порта начинался «старый город», средоточие самых известных и уважаемых увеселительных заведений, административных зданий и особняков местных хозяев – официальных и реальных. Ещё дальше на восток расположилась станция ГИС. К северу и югу уходили районы новостроек, поднявшиеся, как поросль молодого бамбука, в годы недавнего туристического бума. Подобно рогам полумесяца, они загибались к востоку, а между этими рогами пристроился Мирмос – бывший соседний город, а ныне всего лишь пригород миллионного Нью-Гедона.
Астрономический атлас Ком-Стара, оценивающий всё население планеты в неполную четверть миллиона человек, врал безбожно; одна только планетарная столица, с учётом пригородов и без учёта туристов, вмещала миллиона полтора. И ещё полтора десятка миллионов было разбросано по городам, городишкам, сёлам и хуторам на всех трёх обитаемых континентах.
Длинный список отелей, борделей, ресторанов и разнообразнейших увеселительных заведений, о некоторых из которых Эстер даже не поняла, какого рода удовольствия там предлагают, оставил её равнодушной. Информация о городских пляжах, напротив, вызвала желание их посетить. И девушка надеялась удовлетворить это желание. После санатория на Эльмине, южном континенте Ирис, где она отдыхала прошлым календарным летом, Эстер не доводилось купаться ни в море, ни в реке.
Эльмина… вспоминать об этом не хотелось. Эта часть её жизни завершилась окончательно, и бесповоротно. Для клана она мертва; и будет лучше, если её прежние командиры и впредь пребудут в этом заблуждении. Попытка вернуться не принесёт ей ничего, кроме подтверждения de-jure изгнания, существующего, покамест, de-facto. После демонстративного отказа смириться с поражением – ещё тогда, в декабре – Юлламон Лоссей не успокоится, пока не уничтожит её. Исчезновение и предполагаемая гибель Эстер в рейде на Денбар пришлись бы для звёздного полковника как нельзя кстати. Признать факт смерти, доложить об этом в отчёте командованию и официально объявить личному составу о появлении вакантной линии крови – наверняка ведь, найдутся желающие поучаствовать в испытании за оную. И всё.
Сама же Эстер, заброшенная прихотью судьбы на Периферию, должна теперь начинать свою жизнь заново. Если путь назад отрезан – иди вперёд. Банальный донельзя, но единственный в её положении, а потому бесконечно мудрый совет. Идти вперёд… Но куда? Эстер догадывалась – или полагала, что догадывается – какие чувства испытывает к ней коммандер Ноэль. Сама она никогда не переживала ничего подобного, но имела некоторое представление о жизни и обычаях вольнорождённых. Впрочем, она не позволяла себе развивать эту мысль до логического завершения, боясь, что понимание тайных чаяний Ноэля заставит её возненавидеть молодого человека. А коммандер, всё-таки, был ей немного симпатичен. Насколько вообще может быть симпатичен вольнорождённый.
Не первый вольняга в её жизни, отнюдь. Сколько их было раньше… От техника в учебном центре на Барцелле, с которым Эстер сошлась после того, как смерть Джастина в учебном бою воздвигла незримый барьер между нею и остальной группой… а кто был потом? Командир ударного тринария из гарнизонного кластера. Он научил её многому из того, что позволило девушке выжить на войне. И парень-самурай, пленный куритянин из 5-го Кадрового полка Сун-Зань, попавший в руки котов на Альтоне. Благодаря нему Эстер начала хоть немного понимать Внутреннюю Сферу и народ, который они завоевали. Были и другие… Иногда просто вечер, проведённый вместе и единичное совокупление, не имеющее никаких последствий. Иногда отношения затягивались – на недели, даже месяцы; Эстер уже могла думать об этих людях как о друзьях. Разумеется, только друзьях. Какие ещё отношения могут быть между людьми? Кроме ненависти и вражды, понятно…
С Джастином было не так. Она не любила об этом вспоминать. С того самого дня – не любила. Два учебных «китфокса» стоят друг напротив друга. Лёгкая, простая в управлении тридцатитонная машина, едва ли не повсеместно использующаяся для подготовки курсантов-сибов… У неё – базовая конфигурация, с большим лазером, самонаводящимися РБД и лёгкой баллистической пушкой среднего калибра. Ему достался «китфокс А», с пушкой Гаусса и парочкой средних лазеров. Впервые в жизни они сидели в кабинах настоящих боевых машин…
Обгаженная задница Керенского, до чего же мерзко стало на душе! С Джастином они были неразлучны. Всегда, сколько помнили себя. Родная кровь, троткины, рождённые от общих генетических родителей. Дом Гритас был невелик, включая едва десяток генетических линий; не все они были популярны настолько, чтобы давать потомство хотя бы каждые пять лет, и поэтому маленькая группа отпрысков этой фамилии была слита с другими, родственными, и рождёнными от столь же малоценных наследий. Других полных родственников у Джастина и Эстер не было. Это заставило их тянуться друг к другу, с самого раннего детства. Воспитатели умилялись, глядя, как мальчик и девочка во всём помогают друг другу. Инструкторам в центре подготовки умиление неведомо.
«Вступайте в бой. Вперёд!». Не ослышалась ли она? Проход по полосе препятствий, тысячу раз отработанный на тренажёре, завершён. Не все учебные цели поражены, но и такой результат – это твёрдая четвёрка. И полигон перед нею пуст. Вокруг нет никого, кроме… Да. Кроме него. Незадолго до того, как группу перевели из школьного комплекса в лагерь, где сибам предстояло завершить своё обучение, они с Джастином лежали ночью на крыше жилого корпуса и смотрели на звёзды. Где-то среди этих колючих ледяных искорок притаились владения лордов Внутренней Сферы; кошачьи войска, как раз, вторглись туда, освобождая народы и миры от многовековой тирании. Они мечтали отправиться к этим звёздам вместе. Почему они должны становиться врагами?
Разогнанное до гиперзвуковой скорости стальное ядро проносится мимо кабины, оставив в воздухе белёсую полосу инверсионного следа. Жгучие алые жала лазерных лучей впиваются в броню. Взвизгивает тревожный сигнал: ты под обстрелом! Обратная связь нейрошлема не простирается так далеко, но Эстер кажется, что повреждения боевой машины отзываются болью для неё самой. Значило ли это, что рефлексы Джастина опередили чувства и мысль? Что он нажал на гашетку, едва произнесённые инструктором слова приказа замкнули цепь выработанного месяцами нескончаемых дрессировок рефлекса в его мозгу? Или желание сразиться и победить – по-настоящему, впервые в жизни – для него оказалось сильнее всего, что связывало их в прошлом? Эстер так никогда и не узнала ответа на этот вопрос.
Но было ли вообще между ними хоть что-то, помимо детских иллюзий? Что, вообще, могло бы быть между ними? Резкий бросок – вперёд и в сторону, бегом, сбивая врагу прицел. «Врагу»… как всё становится просто! В каком-то дальнем уголке сознания ещё теплится мысль о том, что в кабине этого приземистого 30-тонного «китфокса», плавно ведущего длинным стволом гауссовой пушки за тобой, сидит твой лучший друг. Бывший лучший друг. Бывший.
Левая рука твоего меха поднимается, наводя ствол дальнобойного лазера на цель. Ты и впрямь это делаешь, твои пальцы отдают команды омнимеху? Уже можно достать его выстрелом, но ты ещё слишком неопытна с оружием; силуэт «китфокса» дрожит в алеющем перекрестье – не навестись. Сблизиться! Ты разворачиваешься и бежишь на него. Для ракет и малого импульсного лазера ещё слишком далеко, но дальнобойный и пушка готовы к стрельбе. Залп! Это всего лишь бой. Представь себе, что это тренажёр. Очень хороший тренажёр – не отличишь от настоящего меха.
Но вы ведь даже на тренажёрах, даже в шутку никогда не сражались друг с другом. Это не имеет значения. Волшебная фраза, которую она потом произносила не раз. Это не имеет значения. Действуйте. Ваши возражения услышаны и отвергнуты – они не имеют значения. Выполняйте приказ. Она выполняет. Рефлексы, только рефлексы, и ничего более. Выстрелить. Уклониться. Двигаться. Снова выстрелить. Неуклюжий, но смертельно опасный танец двух боевых машин. Люди в их кабинах тоже не имеют значения. Сейчас это просто живые придатки к бэттлмехам – мехвоины. Разве вся твоя предыдущая жизнь не была подчинена стремлению превратиться в одного из них? Учёные, поместившие переплетённые цепочки ДНК твоих родителей в зиготу, которая стала тобой, выбрали это предназначение. Не все из твоих одногруппников-троткинов сумели выполнить его. Из сотни, без малого, мальчиков и девочек, от силы, семьдесят шагнули через порог лагеря завершающего цикла военной подготовки. А сейчас нас осталось не более сорока. Остальные ушли – большинство отправилось в другие касты; некоторые, самые невезучие, погибли. Военная подготовка сурова. Только так, через смерть товарищей, рядом с которыми он рос, можно подготовить будущего воина к спокойному восприятию других смертей в боях за клан.
Чёрный зрачок ствола гауссовой пушки глядит на тебя. Это и есть смерть? Твой мех опрокинут на землю. Левая рука повреждена. Импульсный лазер вышел из строя, так и не успев сделать ни единого выстрела по врагу. Ствол большого погнут, расколоты фокусирующие линзы. Это оружие бесполезно тоже. Но на пульте загорается зелёный огонёк – боеголовки самонаводящихся РБД захватили цель. Ещё бы успеть ими выстрелить… Ты успеваешь. Почему-то, враг медлит, не нажимая на спуск. Зато, нажимаешь ты. Четвёрка ракет уносится к цели. Боеголовки взрываются, корёжа тонкие ферроволоконные листы. Рычаги на себя! Упираясь в землю левой рукой, ты поднимаешься. Пушечный ствол в правой плюётся кластерным зарядом, и полдесятка стержней из обеднённого урана вонзаются в его броню. На твоих глазах смертоносный боевой механизм превращается в груду дымящегося металлолома. Искажённое загнанным в стодвадцатиградусную дугу круговым обзором изображение выглядит сюрреалистично. Ты почти не осознаёшь, что на экране – реальный мир, и за сантиметрами ферроволоконной брони умирает человек. Ты просто целишься и стреляешь.
Убиваешь его.
Убиваешь часть себя. Ты очень скоро поймёшь это. Но ты уже ничего не сможешь исправить.
– Что с тобой случилось? – голос извне врывается в мир воспоминаний, которые не хочется помнить. Такой знакомый голос. Почему она никогда не замечала, как похожи их голоса?
У Эстер перехватило дыхание. Она хотела сбросить опустившуюся на плечо руку коммандера, но, вместо этого, осталась неподвижна. Повозка подпрыгнула на неровной дороге, и это движение заставило их прижаться друг к другу. Неожиданно для себя, Эстер поняла, что не хочет отодвигаться назад. Коммандер Ноэль тоже не шевелился, боясь хоть одним неверным движением разорвать соединившую их призрачную связь.
Воспоминания ушли, оставив в сознании лишь пустоту. Удивительно тёплую пустоту, согретую присутствием человека, свои чувства к которому Эстер всё ещё не могла понять.
Нью-Гедон, Эротитус
10 июня 3062 года
Расклад выходил не из лучших. Новости по Периферии расползаются не так медленно, как может показаться человеку несведущему в её жизни, но бывают времена, когда они рождаются слишком быстро, чтобы успеть отследить их все. Иногда это может иметь самые неприятные последствия.
Дерек Хорн явился на Эротитус в надежде встретить мир, переполненный оказавшимися не у дел воинами, но его уже опередили. Это было пока не фатально; но к новым обстоятельствам ещё только предстояло приноровиться. В принципе, размышлял наёмник, этого и следовало ждать. Несколько сотен воинов – пилотов мехов, танкистов, пехотинцев, даже лётчиков – скопившиеся на нейтральном мире вне досягаемости своих прежних хозяев были слишком большим пирогом, чтобы любая из окрестных пиратских шаек могла его переварить. Да их и не было, толком, этих шаек – одна мелкая шваль; хищников покрупнее давно прихлопнули регулярные войска Канопуса и колониальные маршалы. Но в среде беглецов с сент-ивского фронта уже шли полным ходом центростремительные процессы.
Самозваный капитан Трой Эскинс оказался достаточно везуч и харизматичен, чтобы сплотить вокруг себя больше солдат, чем любой другой из вожаков дезертиров. Он первый из них перестал делать различие между капелланскими лоялистами и борцами за свободу Сент-Ива, беря на службу и тех, и других. Эта стратегия оказалась выигрышной. В течение месяца рота Эскинса разрослась до батальона, потом – усиленного батальона с подразделениями танковой, пехотной и воздушной поддержки. Эта группировка, звавшаяся «Шэн-сы тян», что в переводе с китайского значило «Мрачные дни», являлась сегодня крупнейшей в ряду себе подобных.
Она стала бы и единственной, если бы несколько недель назад у неё внезапно не завёлся конкурент. Таковым стал бывший наёмник из бригады «Казаков Корсакова», человек по имени Рабинович. Каким-то образом, он сумел почти одновременно привлечь на свою сторону двух лидеров некрупных шаек, капелланца Хап Ту Линя и дезертировавшего с Сент-Ива Ефима Бурнаша. Почти сразу же объединённая банда напала на базу ещё одной группировки, захватив её снаряжение и поглотив уцелевших боевиков. После этого Рабинович окопался в окрестностях Нью-Гедона, на правом берегу реки, и отправил в город своих эмиссаров – для вербовки новобранцев. Как и следовало ожидать, народ к нему потянулся.
Эскинс, устроивший себе малину на юге, на морском побережье, покамест избегал открытой конфронтации. Ресурсы обеих группировок были, примерно, равны, и столкновение между ними, скорее всего, привело бы к обоюдному истощению. Что никоим образом не входило в планы пиратских вожаков. Вместо того чтобы выяснять отношения между собой, они начали понемногу покусывать Новые колонии и Конфедерацию; правда, в рейды отправлялись, всё больше, мелкие отряды величиною с лэнс или два. Удалять основные силы с базы ни Эскинс, ни Рабинович, по очевидным причинам, не торопились.
– Вот так вот у нас нынче и идут дела, – подытожил невысокий толстячок, промакивая вспотевшую лысину не первой свежести носовым платком.
Педру Диаш – так его звали, хотя сам он предпочитал обращение «дон Педру» – был вольным торговцем из Лиги Свободных Миров. Впрочем, прошло уже немало времени с тех пор, как он ступал на землю родной Виллануэвы, что в герцогстве Андуриен. Контрабандист, работорговец, скупщик краденого. Вдобавок ко всему, он продолжал водить дружбу с сепаратистами, ещё не забывшими краткий период независимости герцогства четверть века назад. Этого одного было достаточно, чтобы сделать его персоной нон грата во владениях Дома Марика, хотя для некоторых из мариковых вассалов, на протяжении нескольких поколений враждующих со своими сюзеренами, подобная рекомендация, напротив, превращала Диаша в желанного гостя. Он был один из сонма вольных торговцев Периферии, не гнушающихся ничем ради лишнего процента прибыли; но ему случалось оказать пару услуг Дереку Хорну. Что более важно, он и сам был кое-чем отставному капитану обязан, и всегда платил по счетам.
Хорн откинулся на спинку кресла и сцепил руки в замок на затылке.
– Как я понимаю, каждый из них располагает силами, примерно равными батальону мехов?
– У «Новых казаков» Рабиновича сейчас две полных роты, и они добирают третью, – поправил Диаш. – И вокруг толчётся ещё с полдюжины мелких банд, из которых можно собрать ещё один батальон. В общем, у Эскинса будет побольше людей и техники, но не хватает запчастей, боеприпасов… Словом, обычная история. Далеко не все его ребята могут сражаться в полную силу. Зато у Рабиновича со снабжением полный порядок. Кстати, это, понемногу, склоняет на его сторону тех из мелких вожаков, у кого проблемы с поддержанием техники в рабочем состоянии. Хотя, собственно, такие проблемы у них у всех…
– И как на это реагирует Эскинс?
– Пока никак. Прошло ещё слишком мало времени. Никого из «независимых» Рабинович на свою сторону пока не переманил. Ему не доверяют… знаешь, и правильно делают, по-моему.
– Полагаешь, что казачок-то засланный?
– Почему нет? на месте врагов Ляо я бы постарался использовать все эти шайки дезертиров против Конфедерации. А для этого надо вначале собрать из них достаточно крупное войско, чтобы можно было проворачивать дела соответствующего масштаба.
– Почему не Эскинс?
– Не похож. И потом, я навёл кое-какие справки. В этом отношении он чист, как жопа ангела. А вот у Рабиновича есть контакты, о которых он предпочитает не распространяться.
– Таких, может быть, и нет. Меня тут попросили быть посредником на одних переговорах – собственно, по присоединению одной из группировок к «Новым казакам» Рабиновича – и я, естественно, проследил за ним, как же иначе? Так вот, он встретился с одним дядечкой, о котором я не знаю ничего.
– То есть, как?
– То есть, совсем. В наших краях этот дядечка не светился, точно. Возможно, на Хаосмарке, но не на Брианте, Акамаре или Карвере-пять, где бывал я. Знаешь, заметных людей в нашем бизнесе немного. Или он новичок – но даже тогда у него должно быть какое-то прошлое – или он только косит под делового, а на самом деле работает на другую сторону.
– Федкомовский шпион? – Хорн не мог не улыбнуться, настолько эта тема была заезжена авторами бульварных романов. В его собственной каюте, где они с доном Педру сидели и вели беседу, этой макулатурой была заставлена целая полка.
– Может, и федкомовский. Откуда мне знать? Федкомовец он, ваш канопианин или какой гегемонист, мне без разницы. Ты меня знаешь, Дерек: я от таких типов предпочитаю держаться подальше.
А я, вот, вляпался, хмуро подумал майор. От затеи с каперством явственно попахивало спецоперацией; правда Хорну, в отличие от Диаша, в данном случае было всё равно, кто заказывает музыку. Он потерял на Гамбилоне слишком много хороших солдат и не смог защитить командира; месть если и не стала смыслом его жизни, то не давала капитану покоя. Разумеется, он не стал рассказывать об этом Диашу. Не поймёт-с. Куда ему! Дон Педру привык оперировать сугубо вещественными, а не моральными, ценностями. Теми, что исчисляются в твёрдой валюте. А пугать его нынешней связью своей с одной из тех Контор, что так боялся Диаш, и подавно, не стоило. Ещё сбежит.
– Ты говорил о переговорах Рабиновича с одной из мелких шаек. Что это за люди?
Дон Педру пожал плечами.
– Обычная мелюзга. С полдюжины бэттлмехов, из них пара-тройка исправных. Несколько техников до кучки. Был ещё планетолёт, но его угрохали недельки с полторы назад.
– А сами кто?
– Ребята с Сарны и капелланцы. Из тех, кому не нравится нынешнее положение Супремата.
Супремат Сарны был одним из нескольких крохотных военных союзов, сформировавшихся после того как в обширной области пространства от Сириуса до Тихонова воцарился хаос. У Дэвиона не было сил удержать, а у Ляо – захватить все эти миры; «парад суверенитетов» 57-го года превратил бывшую марку Сарна Федеративного Содружества в Хаосмарку, где все воевали со всеми, а правительства, зачастую, менялись быстрее, чем у местных девок наступали критические дни. Со временем, впрочем, и Ляо, и Дэвион поглотили часть бывших спорных территорий, сузив размеры Хаосмарки до неполных трёх десятков миров. Сарне не повезло: она находилась слишком близко к капеллианской границе, и сама по себе была лакомым куском, как-никак – бывшая столица сектора. В результате мир Кайфынь – житница Супремата – был атакован и захвачен капелланским Домом Хирицу. Оказавшемуся перед угрозой голода Супремату пришлось заключать с ляоистами договоры – вначале торговый, а потом и союзный, один кабальнее другого. На сегодняшний день две оставшиеся планеты Супремата, сама Сарна и Сахалин, продолжали существовать как полунезависимый анклав, окружённый со всех сторон мирами Конфедерации.
– Вожака своего они потеряли в последнем рейде. На Занзибаре, три недели назад. И сами едва унесли ноги. Кто ж знал, что ваша магистриса отправила туда своих наёмников из «Смертельного укола»? теперь у них выбор простой: примкнуть к кому-то или сдохнуть. Или разбежаться и искать пристанище поодиночке. Но пока держатся скопом, живут на разбитом дропшипе.
– Разбитом? – переспросил Хорн.
– Да, я же говорил. На Занзибаре его побила атмосферная авиация, но с планеты они ушли. Дотянули до сюда, и угробили машину уже при посадке. Хорошо хоть, сами в атмосфере не сгорели…
– И что у них осталось из техники?
– В основном, старьё двадцать пятого года. Есть новый «лайнхолдер», но это полное дерьмо хаосмаршевского производства. Из серьёзного только «мэйлстром».
– Что за зверь?
– Быстроходный семидесятипятитонник, куритянско-дэвионовская разработка. Кланобой. Дальнобойная пипса, средние импульсники и ещё что-то до кучки. Не помню. Бегает под восемьдесят пять километров в час и при этом не греется. Я так думаю.
Хорн медленно кивнул. Сам он продолжал воевать на древнем «остроке», доставшемся в наследство от матери, а той – от деда. Конечно, после боя на Гамбилоне, где машину побило капитально, он слегка модернизировал её, благо, звание и статус позволили дорваться до передовых технологий, мало-помалу просачивающихся и в Периферию. Собственно, это же дон Педру Диаш тогда и привёз ему новые пушки.
– Так. И что ты можешь сказать – стоит мне обратить на них внимание или нет?
Диаш пожал плечами.
– Тебе решать. Это ж ты собираешь войска, а не я. – Барыга хитро подмигнул отставному наёмнику. Ты ведь не просто так из «Горцев» ушёл!
– Ты знаешь, ради чего я ушёл, – отрезал бывший капитан. – Я хочу вставить кесарю пистон по самые гланды. А для этого мне нужен нормальный отряд.
– Полагаю, у тебя, всё-таки, больше людей, чем ты хочешь мне показать, – заметил Диаш. – Ты ведь поэтому отослал их всех в город?
– И это тоже, – буркнул Хорн. – Но я хочу усиленную роту. Это минимум. Плюс поддержка.
– Собираешься воевать по-крупному?
– Если воевать по-малому, кесарь этого не заметит. А я уже сказал, что мне надо.
– Понимаю. Твоя месть… дело благородное, кто б спорил? Так, свести тебя с этими ребятами, или как?
– Сведи, – согласился Хорн. – Но я бы предпочёл иметь дело с одиночками.
– Это ещё поискать надо, – усмехнулся Диаш. – Поодиночке здесь долго не остаются. Мигом прибиваются к одной из группировок. Всё больше к Рабиновичу, но и к Эскинсу тоже. К тому же, не ты один здесь занимаешься вербовкой.
Хорн навострил уши.
– Кто ещё?
– А хрен его знает. Вроде, блейкисты. Или типа. Сектанты, одним словом. Я слышал, будто у них после захвата Терры та ещё грызня между вожаками началась. А тут ещё толпа ком-старовцев бывших к ним переметнулась…
Дерек нахмурился. «Слово Блейка» крепко дружило с Марианской Гегемонией; по слухам, они поставляли кесарю новое оружие и боевую технику прямиком с заводов Лиги Свободных Миров. Интересно бы знать, что из этих слухов правда…
– Значит, основных конкурентов у меня два? – подытожил он.
– Угу. Эскинс и Рабинович. Со «Словом», как понимаю, ты решил не связываться?
– Не сейчас, – отмахнулся Дерек. – Если это действительно «Слово»… пусть занимается своими делами. А я буду заниматься своими.
* * *
Центральный проспект Нью-Гедона не произвёл на Эстер того впечатления, которое ожидал увидеть Ноэль.
– В сущности, обычный курортный городок, – пожала плечами девушка. – Они все одинаковы, по-моему. По крайней мере, в той части, что выставляется напоказ для туристов.
– Разве у кланов есть курорты? – удивился Ноэль.
Эстер засмеялась.
– Чтобы хорошо работать, человек должен отдыхать, квиафф? Это укрепляет здоровье и делает его труд более эффективным.
– Пожалуй, что так… – согласился коммандер. – Никогда не думал об этом в таком вот… аспекте.
Вокруг шумела толпа; уличные торговцы-лоточники наперебой предлагали свой товар; стены домов украшали разноцветные вывески одна другой затейливей. Ночью, когда на его улицах загоралось всё это неоновое великолепие, Нью-Гедон, должно быть, представлял собою захватывающее зрелище.
Купив у босоногого мальчишки – продавца газет путеводитель по городу, они потратили некоторое время на изучение карты и списка достопримечательностей. Ни в коем случае не желая ударить в грязь лицом, Ноэль принял решение отвести свою спутницу в лучший из ресторанов города. Таковым, согласно красочному буклету, являлось заведение при отеле «Бисмарк», чья реклама обещала выбор из более чем сотни блюд самых разных кухонь Внутренней Сферы. Владелец оного заведения, чья голография красовалась на первой странице, уверял, что происходит из старой и почтенной семьи рестораторов, коим случалось потчевать самих герцогов Скаи.
– Если так, то понятно, что привело его сюда, – заметил Ноэль.
– Но нам-то бояться нечего, – Эстер улыбнулась. – Последний герцог Скаи умер от пули снайпера, а не от яда. Или это был не последний? – она невинно хлопнула ресницами.
В этот момент, посмотрев на перепачканные уличной грязью босые ноги своей спутницы и старую рубашку с чужого плеча, которую она носила, Ноэль понял, что их обеду в ресторане будет предшествовать посещение какого-нибудь магазина одежды. По счастью, таковой сыскался быстро.
– Никогда не носила ничего подобного, – задумчиво проговорила Эстер, поднимая украшенный кружевами рукав одного из платьев. – Очень непрактично, по-моему.
– Конечно, – засмеялся Ноэль. – Ведь это одежда для праздного безделья, а не для работы. Не думаю, что у вас в кланах есть что-то подобное.
– На самом деле, есть, – мотнула головою Эстер. – У вольнорождённых я видела нечто подобное. Они любят наряжаться, когда не работают. Но в нашей касте… да, пожалуй, такие вещи немыслимы.
– А как тебе это? – Ноэль указал на манекен, демонстрирующий вечернее платье светло-зелёного оттенка, длинное, но открывающее плечи и спину.
– Не мой цвет, – быстро ответила девушка.
– Я бы сказал, что оно хорошо сочетается с твоими глазами, – не согласился Ноэль.
– Всё равно. Я в нём буду похожа на зелёную курицу, – по тому, как она произнесла последние два слова, Смитингтон понял, что речь идёт о чём-то, для Эстер неприятном, если не ненавистном. Или непристойном? Поди, разбери…
Продавец – широко и профессионально улыбающийся молодой парень – подскочил к ним, принявшись расхваливать выбор одежды в магазине. «Вот это, миледи… а посмотрите вот на это… обратите внимание сюда… вот это, посвободнее, будет идеально для вашего несколько… э-ээ… атлетического сложения… а это…»
– Сколько оно стоит? – перебила продавца Эстер. Тот назвал сумму.
– Страваг! – девушка потрясённо уставилась на Ноэля. – Неужели тряпки могут стоить так дорого? – в её взгляде застыло неподдельное удивление. – На эти деньги можно отправить сообщение через всю Внутреннюю Сферу!
Ноэль немедленно придвинулся к ней поближе, всем своим видом демонстрируя, что оплатить такую покупку он в состоянии. Для этого похода в город он выскреб дочиста все свои заначки, резонно полагая, что второго такого шанса провести время с Эстер может и не представиться. Девушка, меж тем, сняла с вешалки ещё одно платье, приложила его к телу, посмотрелась в зеркало; качнув головою, вернула на место.
– Посмотри это, – предложил Ноэль.
– По-моему, неплохо, – согласилась Эстер.
Ей и самой было интересно попробовать, каково это, ходить в подобном наряде. Скользнув в примерочную кабинку и задёрнув за собою занавеси, она быстро скинула одежду и через голову натянула платье, одёрнула его и внимательно оглядела себя с ног до головы. Тонкий золотистый шёлк приятно холодил тело, облегая узкую талию, подчёркивая крутой изгиб бёдер и струясь вдоль длинных мускулистых ног. Сделанный слева разрез почти полностью открывал ногу, стоило сделать шаг; украшенные золотистыми же кистями концы декоративного пояса, охватывающего талию и завязывающегося узлом, спускаясь ниже колена, отчасти, скрывали её. Рукава плотно охватывали предплечья, но были свободны в плечах; низкий асимметричный вырез почти оголял левую грудь; на правом боку тоже были сделаны три разновеликих продолговатых горизонтальных выреза. Эстер потребовалось некоторое время на то, чтобы разобраться с мелкими деталями наподобие перекидывающихся через основание среднего пальца V-образных лент или застёжек, расположенных так, что дотянуться до них самостоятельно было почти невозможно. Вероятно, модельер, создававший эту одежду, предполагал, что надевать её будут с помощью слуг. Эстер читала о таких вещах в книгах по истории.
Ноэль был не в силах скрыть своего восхищения, когда Эстер Гритас вышла из примерочной кабинки и предстала перед ним. Да, он не ошибся в выборе, предложив ей именно это платье! Движения девушки были несколько скованными, но это, как ни странно, лишь добавляло ей очарования.
– Надень ещё вот это, – предложил он.
– Это… – в ладонь Эстер легла золотая цепочка с крупным украшенным изумрудами медальоном.
– Она будет хорошо сочетаться с твоим платьем, – проговорил коммандер. – Позволь, я застегну.
Она позволила. Пальцы Ноэля скользнули под завесу густых каштановых волос, на мгновение коснувшись бархатистой кожи, соединили концы цепочки. Золото – к платью, изумруды – к её чудесным зелёным глазам.
– Нравится? – спросил Ноэль. Девушка кивнула в ответ. – Тогда идём, надо ещё подобрать тебе туфли, – сказал коммандер. – Я видел через дорогу подходящий магазинчик, пошли, – он взял её за руку.
– Подожди, – сказала Эстер. – Мне ведь нечем расплатиться. Я…
– Я уже заплатил, – просто сказал Ноэль.
На мгновение Эстер застыла, как вкопанная. Затем резко высвободила руку.
– Я не нуждаюсь в твоих подачках, вольнорождённый сурат! – прошипела она сквозь зубы.
– Но…
– Забирай эту поганую тряпку! – Эстер одним движением стянула с себя платье, швырнула его Ноэлю в лицо и отвернулась, обёртывая вокруг бёдер саронг. Затем схватила перекинутую через стенку примерочной кабины рубашку. – Это вы, вольнорождённые, думаете, что всё можно купить! – выкрикнула она. – Тварь! Сурат! Генетический мусор! Видеть тебя не желаю!
Пулей вылетев из бутика, девушка исчезла в пёстром мельтешении городской толпы, прежде чем Ноэль Смитингтон успел последовать за ней вдогонку.
-----------------
[1] Название вымышлено, как и эмблема. Всё равно, долго этот отряд не протянет. Потом их узнают под совсем другим именем – уже взятым мною из официальных БТ-источников.
[2] Канопианский институт войны, высшее военное учебное заведение Магистрата, основанное Эммой Центрелла в 3057 г. Для поступления в него необходимо иметь стаж службы хотя бы несколько месяцев в рядах ВСМ. Поскольку служба в армии является обязанностью каждого подданного Магистрата, проблем с этим, обычно, не возникает.
[3] Расположенная неподалёку от лиранско-мариковской границы планета Bobruisk знаменита своей киностудией «Сера-Видео Энтертайнментс инк.». Истинный Блейк, есть такая планета во Внутренней Сфере! Снимают там, очевидно, то же, что любят снимать немцы в наши дни. Дас ист фантастиш, короче. Летим на Бобруйск!
А здесь - первые главы второй части
ЧАСТЬ II. «Новое начало»
XI.
космодром Нью-Гедона, Эротитус
10 июня 3062 года
Капитану Дереку Хорну было уже хорошо за тридцать, но редеющая шевелюра и вислые седые усы заставляли его казаться ещё старше. Одетый в поношенный армейский камуфляж с пятнами невыцветшей ткани на месте споротых нашивок, бывший «горец» лениво прохаживался по нижнему отсеку бэттлмехов «Этны». Ноэль Смитингтон, присевший на широкую бронированную ступню «гурон-уорриора» Габи Мак-Келлан, слушал его наставления вполуха. Формально они с Хорном пребывали в равных чинах; по негласной традиции большинства армий, это давало Смитингтону, как кадровому военнослужащему, известное преимущество над офицером-наёмником. Но здесь и сейчас на стороне Хорна стоял немалый опыт; это не считая официального приказа о его назначении командующим операцией.
Настоящего конференц-зала на «Этне» не было: кэп Джоанна Марки превратила отведённое под него помещение в склад всякой полезной в долгом рейсе всячины. Поэтому, общий сбор личного состава Хорн устроил на нижней палубе. «Этна» вместе с другим межпланетными кораблём отряда, лёгким аэродинамичным «Баннокберном» типа «Леопард», стояла на краю взлётного поля космодрома города Нью-Гедон, что на планете Эротитус. Думая об этом, Ноэль не мог отделаться от мысли, что жизнь любит преподносить сюрпризы. Хотелось тебе повоевать за любимую родину, коммандер? Будет тебе война. Расписывайся в получении и становись в строй.
От идеи поучаствовать в рейдах против Марианской Гегемонии веяло той самой романтикой звёздных просторов, о которой Ноэль грезил в детстве. В те далёкие времена он зачитывался книжками о приключениях космических исследователей, искателей потерянных технологий и наёмников, мечтая когда-нибудь самому оставить следы на пыльных тропинках далёких планет. Служба в армии быстро научила его реализму. Большинство планет, на которых довелось побывать Ноэлю, ограничивалось для него периметром очередной военной базы, где размещалась часть. О том, чтобы свободно бродить по чужедальним бескрайним просторам, не могло быть и речи. Тем более что и просторы эти, почти всегда, имели хозяев, и чаще всего – настроенных враждебно по отношению к явившимся туда пришельцам в военной форме.
Сейчас, однако же, всё было не так. Эротитус, независимый мир в не принадлежащей никому области пространства между Новыми колониями и владениями Дома Ляо, обещал подарить встречу с той самой инозвёздной экзотикой, о которой грезил когда-то лопоухий гимназист Ноэль Смитингтон. Вскоре после того, как встретивший их в прыжковой точке Уорда звездолёт под названием «Капитал» перепрыгнул в систему Эротитуса, коммандер проштудировал все справочники, описывающие этот мир. Вращающийся вокруг яркого светила класса G3 IV, тёплый и богатый водой Эротитус давал кров, без малого, четверти миллиона человек. Первые поселенцы из Магистрата Канопуса и Таурианского Конкордата появились на нём в конце 2600-х годов; и это было, скорее, стихийное движение, чем целенаправленная колонизационная акция. Несмотря на удачное расположение на перекрёстке нескольких галактических трасс, в считанных гиперпрыжках от границ трёх империй Внутренней Сферы и пары обширных периферийных царств, он долгое время оставался не более чем транзитной станцией, затерянной в мировом пространстве. Распад Звёздной Лиги и упадок торговли на Периферии лишили его последнего шанса вырасти в нечто большее, чем просто один из множества нищих аграрных миров, чьё население едва сводило концы с концами.
Только лет семьдесят тому назад ситуация начала понемногу меняться. В 2997 году диссидентская группировка «новых гедонистов» из Таурианского Конкордата основала здесь свою колонию. Суровые и воинственные тауриане, из поколения в поколение живущие в готовности дать отпор любому агрессору, покушающемуся на их миры, смотрели косо на тех, кто призывал «заниматься любовью, а не войной». К счастью для гедонистов, царствовавшая в те годы протектор Заранта Кальдерон была не столь скора на расправу, как её предшественники и наследники. Она предпочла выставить пацифистски настроенную общину из Конкордата вон, а не тратить силы на её истребление, благо, неосвоенных территорий в окрУге хватало.
Обосновавшись на новом месте, гедонисты сделали тот же ход, что во время оно принёс успех и процветание династии Центрелла: вложили силы и средства общины в развитие индустрии развлечений на своей планете. Поскольку лететь до Эротитуса было ближе, чем до миров Магистрата, а цены были ниже, на планету устремился поток туристов. Туризм, а в последние десятилетия – и экспорт сельскохозяйственной продукции были двумя столпами планетарной экономики. Два северных континента – Баккали и Помона – и были местной сельскохозяйственной «житницей»; в свою очередь, южный континент Марпесса являлся сердцем индустрии туризма и развлечений. Здесь были величественные горы и глубокие каньоны, девственные леса, населённые гигантскими рептилиями, словно пришедшими из юрского периода геологической истории Терры, коралловые рифы, пляжи, целебные источники – словом, всё, что могло привлечь жаждущих отдыха и наслаждения инопланетников. Здесь же находились и основные города планеты, включая стольный Нью-Гедон. Как и сельские коммуны, их население было миролюбивым, и никогда не помышляло о создании чего-то, похожего на вооружённые силы. Старый лозунг «make love, not war» всё ещё не утратил актуальность на этом мире.
Как ни странно, на его независимость никто не покушался. Соседним державам, при всей их воинственности, было выгодно иметь под боком нейтральную территорию с либеральнейшим во вселенной законодательством, где можно было отдыхать, развлекаться и проворачивать любые сделки. Грабить полунищих крестьян не имело смысла. Что же до богатых и развращённых горожан, то их невидимая рука рынка быстро затолкала в естественную нишу скупщиков награбленного.
В последние годы у экономики Эротитуса выросла и третья составляющая – наёмничество. Затянувшаяся война между двумя ветвями расколотого Дома Ляо породила сонм дезертиров с обеих сторон баррикад; разгорающийся в Федеративном Содружестве конфликт подлил масла в огонь, и на Периферии оказалось множество оставшихся не у дел воинов, которым пришлось убраться подальше от ставших чересчур опасными родных краёв. Полустихийно возникшая торговля наёмниками имела мало общего с подобными занятиями на Аутриче, Галатее или Арк-Ройале. Здесь сквозь пальцы смотрели на отсутствие официальной регистрации Комиссии по надзору и сотрудничеству с наёмниками и на то, что большинство новобранцев пополняет собою ряды пиратских шаек, а не законных наёмных соединений. Впрочем, следить за этим было почти нереально, даже возникни у местного правительства (чьи функции были, скорее, представительные, чем административные) такое желание. Официального Зала наёмников, подобного аутричскому или галатейскому, на Эротитусе не существовало. Отели, казино, тьмочисленные питейные заведения и даже местная станция гиперимпульсной связи «Б»-класса могли стать и становились местом заключения сделок.
Именно здесь Дерек Хорн надеялся пополнить ряды собственного отряда рейдеров. Коммандер Смитингтон понимал, что иного выхода у них нет. Магистрат Канопуса не выдавал официальных каперских патентов; буде миссия их отряда сорвётся, магистриса сможет легко отбить любые обвинения в агрессии против Марианской Гегемонии. А присутствие настоящих «солдат удачи» и «рыцарей наживы» добавит убедительности пиратской «легенде» отряда.
Первый атрибут оного, его боевое знамя, сейчас висел позади капитана Хорна, едва заметно покачиваясь от задувающего в раскрытые створки люков тёплого ветерка. На чёрном в золотистую клетку полотнище угрожающе скалился череп в зелёном шотландском берете, чуть пониже красовались три буквы «Н» – «Horn’s Hell Harassers» [1]. Нельзя сказать, что Ноэлю нравилась такая символика, но она вполне отвечала традициям наёмных отрядов, а значит, была подходящей.
Короткая шеренга из восьми человек – троих фузилеров бывшего лэнса Ноэля, четверых мехвоинов-«горцев» и лётчика, которых привёл с собою Хорн – выстроилась между застывшими в своих боксах «цзиньгау» и «ассасином». Когда в отряд придут новые люди, эти подразделения будут переформированы. Хорн рассчитывал собрать, как минимум, роту, а лучше – усиленную, благо, места на двух межпланетных кораблях такому войску бы хватило. Пока же их набиралось едва на пару лэнсов.
Ноэль удовлетворённо отметил, что все трое его товарищей согласились принять участие в предложенной Хорном миссии. Сам он не колебался ни минуты. Продемонстрированное капитаном рекомендательное письмо от дядюшки Джеймса не изменило в этом плане ничего: решение было принято окончательно и бесповоротно. Ноэль Смитингтон искренне хотел оказаться на переднем крае борьбы против ненавистного врага. В самом начале своей службы, ещё до поступления в КИВ [2], он уже сталкивался с гегемонистскими налётчиками, и видел, что они творили на пограничных мирах Магистрата. Пора было дать врагу отпор в его же стиле. Возомнивший себя невесть кем бандитский царёк О’Рейли давно заслуживал хорошей порки, и коммандер искренне надеялся, что преподанный урок пойдёт мерзавцу впрок. По крайней мере, следующие несколько лет пограничные миры будут спать спокойно.
– У вас есть время до завтрашнего вечера, – напутствовал отправляющихся в город мехвоинов Хорн. – Учтите, что хотя Нью-Гедон безопасен в сравнении с большинством наших городов, с наёмниками в одиночку лучше не задираться. Поэтому, держитесь все вместе. Заодно, будет вам возможность получше узнать друг друга.
До последнего времени, люди Хорна находились на борту «Баннокберна» и с фузилерами почти не общались.
– Что значит – «безопасен», сэр? – задал вопрос ротный сержант Алистер Хойт, пилот лёгкого «тарантула». – Местная полиция так хорошо знает своё дело?
Капитан Хорн криво усмехнулся.
– Не полиция. – Бывший наёмник сделал короткую паузу. – Мафия. Главный источник доходов которой – это туристы. С них тут пылинки сдувают.
– То есть, за порядком в городе следят сами преступники? – удивилась Габи Мак-Келлан.
– Можно сказать и так, – Хорн снова ухмыльнулся. – И нельзя сказать, что система не работает. В общем, до тех пор, пока вы не перешли этим ребятам дорогу – вы в безопасности, как у Блейка за пазухой. Так что, можете развлекаться, сколько душе угодно. – Капитан небрежно махнул рукою. – Все свободны. Гуляйте и веселитесь, пока не надоест.
– Здесь, в самом деле, так безопасно? – поинтересовался у него Смитингтон, когда мехвоины разошлись.
– Почти, – кивнул Хорн. – Нарваться на конфликт с местными мафиози нелегко. Они довольно вменяемы. Я же говорю: туристы – их хлеб. Вот наёмники и пираты, которых тут с каждым днём всё больше – другое дело. Но, я надеюсь, ребята ни во что не вляпаются. На худой конец, у них будут с собой передатчики. Вызовут твоих морпехов на подмогу.
Пехотный взвод Джины Локвуд остался на космодроме, хотя большинство техников и космонавтов тоже отправились в город – развлекаться и отдыхать. Это было разумным решением: кому-то же надо прикрывать тылы.
– Вы тоже пойдёте в город? – спросил Ноэль.
– Завтра. Когда вернётся кто-нибудь из моих людей. Для начала, мы ещё должны обустроиться на земле.
– В каком смысле?
– Здесь не очень большой космодром. А транспортов садится немало. Сегодня и завтра местное начальство ещё закроет глаза на то, что мы занимаем посадочные площадки, но тринадцатого числа приходит несколько бортов, и нам придётся отправить «Этну» и «Баннокберн» на орбиту, чтобы освободить поле. Ничего. У меня есть тут один знакомый мужик, он подыщет место, где можно будет приткнуться. Как раз сейчас он должен сам ко мне заглянуть.
– Понятно, – кивнул Ноэль. – А мехи перегоним своим ходом?
– Возможно. Хотя это будет… накладно. Это одна из немногих вещей, которые по-настоящему раздражают туземцев, – добавил капитан. – Поэтому, я не хочу раньше времени их демонстрировать.
Попрощавшись с командиром, Ноэль отправился к себе, в каюту на третьей палубе. Перед выходом в город надо было ещё переодеться. Не идти же в комбезе! Это, попросту, неудобно, по тридцатиградусной-то жаре. Хотя выбор одежды был невелик. Не считая парадной формы, в курортном Нью-Гедоне, явно, неуместной, у него оставались ещё светлые парусиновые брюки да пара футболок с Соляриса VII, одна – с идеологически выверенным чемпионом 59-го года Уинном Годдардом (гражданином Капеллианской Конфедерации, разумеется) на фоне тяжеловесного «сталкера», а вторая – с лиранской стервью Иветтой Мак-Алистер и её экспериментальным «ронином», угрожающе вытянувшим вперёд когтистую лапу. Минималистский, хотя и пристойный, по наличию бронелифчика, костюм амазонки стиля «валькирии рулят» – явно, позаимствованный из реквизита бобруйских киношников [3] – показался Ноэлю более уместным, чем мужественный фейс капеллианского чемпиона, поэтому он остановил свой выбор на варианте втором. Вместо ставших уже привычными тяжеловесных армейских ботинок – лёгкие плетёные туфли. Для полноты картины, Ноэль добавил кепку-бейсболку с эмблемой бойцовского клуба «Кенотаф». После возвращения Денбара под мудрое правление его небесного великолепия канцлера Ляо спрос на подобные вещи – вражья, ведь, символика, как ни крути – резко упал, так что коммандеру бейсболка досталась почти даром – на пиндэйлской барахолке. Юмор здесь заключался в том, что фузилеры, в отличие от всячески демонстрирующих свою лояльность новому сюзерену туземцев, охотно щеголяли подобной «антикапелланской» символикой. Оно, конечно, Тройственный альянс, мир-дружба-жвачка, но мы вовсе не цепные собачки канцлера, говорил этот стиль.
Ну, вот и всё. Коммандер глянул на своё отражение в зеркале. По виду и не скажешь, что военный… Скорее уж, этакий «первый парень на деревне». Или же легкомысленный молодой курортник, каких полно, должно быть, в Нью-Гедоне.
Спускаться по узкому и крутому трапу не хотелось, и Ноэль остановился подождать лифт.
– Собираетесь в город, коммандер? – услышал он за спиной негромкий женский голос.
Эстер! Ноэль обернулся к девушке. Он уже привык видеть её одетой в один и тот же рабочий комбез армейского образца; но сейчас клановская кошка предстала перед ним в совершенно ином наряде. Вокруг бёдер обёрнут полупрозрачный саронг, под которым угадываются линии стройных мускулистых ног. Цветастая рубашка с длинными рукавами не застёгнута, но небрежно завязана узлом, оголяя загорелый живот. Зеркальные очки сдвинуты на кончик носа, в зелёных глазах сверкают весёлые огоньки. Украдкою посмотрев вниз, Ноэль отметил, что она по-прежнему носит на лодыжке браслет – его подарок.
– У Габриэль нашлась кое-какая одежда, которой она со мной поделилась, – улыбнулась Эстер. – Конечно, я повыше неё, но, по-моему, вышло неплохо, квиафф?
Ноэль ошарашено кивнул. Он мог представить себе клановскую воительницу в форме, но не в таком вот легкомысленном костюме. Хотя, что же ещё носить на курортной планете?
– А где твоя обувь? – спросил он.
– Не нашлось ничего подходящего. Согласитесь, коммандер, что надевать ботинки или сапоги под саронг просто невозможно! А у Габи оставались только туфли на каблуке. Брр… и как только сферойдихи могут в них ходить? Это хуже, чем пилотировать мех с критом в гироскоп! Нет, я уж лучше так, по-простому… Мне не привыкать.
* * *
Ступив на раскалённый бетон взлётного поля, Эстер пожалела об этих словах, но назад дороги уже не было. Космодромный терминал Нью-Гедона не был приспособлен для тяжёлой военной техники, и потому бэттлмехам пришлось оставались внутри корабля. Хотя выводить их наружу и ставить дозором, всё равно, не было необходимости в этом столетиями не знавшем войны мире.
Капитан Хорн дал увольнение мехвоинам, лётчикам и техникам вкупе с третьей частью команды планетолётов – после долгого межзвёздного перелёта, форменным издевательством было бы не дать людям развеяться в известном своими экзотическими развлечениями городе. Стоило космическим кораблям остыть после прохода сквозь атмосферу, как к их бортам подвалила пёстрая толпа мелких торговцев, зазывал-рекламщиков и прочего живущего за счёт туристов люда. В сторонке призывно сигналили несколько таксомоторов, готовых за умеренную плату отвезти в город всех желающих, но этот вид транспорта, кажется, не имел широкого распространения в промышленно неразвитом периферийном мире. Во всяком случае, рикши, которых у аппарелей «Этны» сгрудилось не меньше дюжины, успешно с ним конкурировали.
Коммандер Ноэль подозвал одного из них, первый забрался в коляску и протянул руку Эстер. Новакошка ожидала чего-то в этом роде, но возражать не стала. Зачем? Ей самой удобно, а человеку приятно. В конце-то концов… Она уселась на неширокое сиденье под цветастым, украшенным бахромой тентом, невольно прижавшись к устроившемуся рядом коммандеру, и прикрыла глаза. Рикша – смуглый жилистый мужичок, босой и голый по пояс – поймал брошенную Ноэлем монету и припустил бегом по взлётному полю космодрома. Лавируя среди повозок своих товарищей и лоточников, суетливо шарахающихся в сторону, чтобы освободить проход, он выбрался на открытое пространство и ровной трусцою двинулся в сторону сверкающего стеклянными куполами и окнами во всю стену здания космопорта.
Стараясь отвлечься от мыслей о сидящем рядом канопианине, Эстер вызвала в памяти карту окрестностей, какой запомнила её из туристического путеводителя. Когда-то маленький нищий городишко, Нью-Гедон разросся в последние десятилетия, расплескался в стороны, широким полумесяцем охватив и вобрав в себя построенный ещё первыми колонистами космодром, который теперь уже некуда стало расширять. Почти сразу же за зданием порта начинался «старый город», средоточие самых известных и уважаемых увеселительных заведений, административных зданий и особняков местных хозяев – официальных и реальных. Ещё дальше на восток расположилась станция ГИС. К северу и югу уходили районы новостроек, поднявшиеся, как поросль молодого бамбука, в годы недавнего туристического бума. Подобно рогам полумесяца, они загибались к востоку, а между этими рогами пристроился Мирмос – бывший соседний город, а ныне всего лишь пригород миллионного Нью-Гедона.
Астрономический атлас Ком-Стара, оценивающий всё население планеты в неполную четверть миллиона человек, врал безбожно; одна только планетарная столица, с учётом пригородов и без учёта туристов, вмещала миллиона полтора. И ещё полтора десятка миллионов было разбросано по городам, городишкам, сёлам и хуторам на всех трёх обитаемых континентах.
Длинный список отелей, борделей, ресторанов и разнообразнейших увеселительных заведений, о некоторых из которых Эстер даже не поняла, какого рода удовольствия там предлагают, оставил её равнодушной. Информация о городских пляжах, напротив, вызвала желание их посетить. И девушка надеялась удовлетворить это желание. После санатория на Эльмине, южном континенте Ирис, где она отдыхала прошлым календарным летом, Эстер не доводилось купаться ни в море, ни в реке.
Эльмина… вспоминать об этом не хотелось. Эта часть её жизни завершилась окончательно, и бесповоротно. Для клана она мертва; и будет лучше, если её прежние командиры и впредь пребудут в этом заблуждении. Попытка вернуться не принесёт ей ничего, кроме подтверждения de-jure изгнания, существующего, покамест, de-facto. После демонстративного отказа смириться с поражением – ещё тогда, в декабре – Юлламон Лоссей не успокоится, пока не уничтожит её. Исчезновение и предполагаемая гибель Эстер в рейде на Денбар пришлись бы для звёздного полковника как нельзя кстати. Признать факт смерти, доложить об этом в отчёте командованию и официально объявить личному составу о появлении вакантной линии крови – наверняка ведь, найдутся желающие поучаствовать в испытании за оную. И всё.
Сама же Эстер, заброшенная прихотью судьбы на Периферию, должна теперь начинать свою жизнь заново. Если путь назад отрезан – иди вперёд. Банальный донельзя, но единственный в её положении, а потому бесконечно мудрый совет. Идти вперёд… Но куда? Эстер догадывалась – или полагала, что догадывается – какие чувства испытывает к ней коммандер Ноэль. Сама она никогда не переживала ничего подобного, но имела некоторое представление о жизни и обычаях вольнорождённых. Впрочем, она не позволяла себе развивать эту мысль до логического завершения, боясь, что понимание тайных чаяний Ноэля заставит её возненавидеть молодого человека. А коммандер, всё-таки, был ей немного симпатичен. Насколько вообще может быть симпатичен вольнорождённый.
Не первый вольняга в её жизни, отнюдь. Сколько их было раньше… От техника в учебном центре на Барцелле, с которым Эстер сошлась после того, как смерть Джастина в учебном бою воздвигла незримый барьер между нею и остальной группой… а кто был потом? Командир ударного тринария из гарнизонного кластера. Он научил её многому из того, что позволило девушке выжить на войне. И парень-самурай, пленный куритянин из 5-го Кадрового полка Сун-Зань, попавший в руки котов на Альтоне. Благодаря нему Эстер начала хоть немного понимать Внутреннюю Сферу и народ, который они завоевали. Были и другие… Иногда просто вечер, проведённый вместе и единичное совокупление, не имеющее никаких последствий. Иногда отношения затягивались – на недели, даже месяцы; Эстер уже могла думать об этих людях как о друзьях. Разумеется, только друзьях. Какие ещё отношения могут быть между людьми? Кроме ненависти и вражды, понятно…
С Джастином было не так. Она не любила об этом вспоминать. С того самого дня – не любила. Два учебных «китфокса» стоят друг напротив друга. Лёгкая, простая в управлении тридцатитонная машина, едва ли не повсеместно использующаяся для подготовки курсантов-сибов… У неё – базовая конфигурация, с большим лазером, самонаводящимися РБД и лёгкой баллистической пушкой среднего калибра. Ему достался «китфокс А», с пушкой Гаусса и парочкой средних лазеров. Впервые в жизни они сидели в кабинах настоящих боевых машин…
Обгаженная задница Керенского, до чего же мерзко стало на душе! С Джастином они были неразлучны. Всегда, сколько помнили себя. Родная кровь, троткины, рождённые от общих генетических родителей. Дом Гритас был невелик, включая едва десяток генетических линий; не все они были популярны настолько, чтобы давать потомство хотя бы каждые пять лет, и поэтому маленькая группа отпрысков этой фамилии была слита с другими, родственными, и рождёнными от столь же малоценных наследий. Других полных родственников у Джастина и Эстер не было. Это заставило их тянуться друг к другу, с самого раннего детства. Воспитатели умилялись, глядя, как мальчик и девочка во всём помогают друг другу. Инструкторам в центре подготовки умиление неведомо.
«Вступайте в бой. Вперёд!». Не ослышалась ли она? Проход по полосе препятствий, тысячу раз отработанный на тренажёре, завершён. Не все учебные цели поражены, но и такой результат – это твёрдая четвёрка. И полигон перед нею пуст. Вокруг нет никого, кроме… Да. Кроме него. Незадолго до того, как группу перевели из школьного комплекса в лагерь, где сибам предстояло завершить своё обучение, они с Джастином лежали ночью на крыше жилого корпуса и смотрели на звёзды. Где-то среди этих колючих ледяных искорок притаились владения лордов Внутренней Сферы; кошачьи войска, как раз, вторглись туда, освобождая народы и миры от многовековой тирании. Они мечтали отправиться к этим звёздам вместе. Почему они должны становиться врагами?
Разогнанное до гиперзвуковой скорости стальное ядро проносится мимо кабины, оставив в воздухе белёсую полосу инверсионного следа. Жгучие алые жала лазерных лучей впиваются в броню. Взвизгивает тревожный сигнал: ты под обстрелом! Обратная связь нейрошлема не простирается так далеко, но Эстер кажется, что повреждения боевой машины отзываются болью для неё самой. Значило ли это, что рефлексы Джастина опередили чувства и мысль? Что он нажал на гашетку, едва произнесённые инструктором слова приказа замкнули цепь выработанного месяцами нескончаемых дрессировок рефлекса в его мозгу? Или желание сразиться и победить – по-настоящему, впервые в жизни – для него оказалось сильнее всего, что связывало их в прошлом? Эстер так никогда и не узнала ответа на этот вопрос.
Но было ли вообще между ними хоть что-то, помимо детских иллюзий? Что, вообще, могло бы быть между ними? Резкий бросок – вперёд и в сторону, бегом, сбивая врагу прицел. «Врагу»… как всё становится просто! В каком-то дальнем уголке сознания ещё теплится мысль о том, что в кабине этого приземистого 30-тонного «китфокса», плавно ведущего длинным стволом гауссовой пушки за тобой, сидит твой лучший друг. Бывший лучший друг. Бывший.
Левая рука твоего меха поднимается, наводя ствол дальнобойного лазера на цель. Ты и впрямь это делаешь, твои пальцы отдают команды омнимеху? Уже можно достать его выстрелом, но ты ещё слишком неопытна с оружием; силуэт «китфокса» дрожит в алеющем перекрестье – не навестись. Сблизиться! Ты разворачиваешься и бежишь на него. Для ракет и малого импульсного лазера ещё слишком далеко, но дальнобойный и пушка готовы к стрельбе. Залп! Это всего лишь бой. Представь себе, что это тренажёр. Очень хороший тренажёр – не отличишь от настоящего меха.
Но вы ведь даже на тренажёрах, даже в шутку никогда не сражались друг с другом. Это не имеет значения. Волшебная фраза, которую она потом произносила не раз. Это не имеет значения. Действуйте. Ваши возражения услышаны и отвергнуты – они не имеют значения. Выполняйте приказ. Она выполняет. Рефлексы, только рефлексы, и ничего более. Выстрелить. Уклониться. Двигаться. Снова выстрелить. Неуклюжий, но смертельно опасный танец двух боевых машин. Люди в их кабинах тоже не имеют значения. Сейчас это просто живые придатки к бэттлмехам – мехвоины. Разве вся твоя предыдущая жизнь не была подчинена стремлению превратиться в одного из них? Учёные, поместившие переплетённые цепочки ДНК твоих родителей в зиготу, которая стала тобой, выбрали это предназначение. Не все из твоих одногруппников-троткинов сумели выполнить его. Из сотни, без малого, мальчиков и девочек, от силы, семьдесят шагнули через порог лагеря завершающего цикла военной подготовки. А сейчас нас осталось не более сорока. Остальные ушли – большинство отправилось в другие касты; некоторые, самые невезучие, погибли. Военная подготовка сурова. Только так, через смерть товарищей, рядом с которыми он рос, можно подготовить будущего воина к спокойному восприятию других смертей в боях за клан.
Чёрный зрачок ствола гауссовой пушки глядит на тебя. Это и есть смерть? Твой мех опрокинут на землю. Левая рука повреждена. Импульсный лазер вышел из строя, так и не успев сделать ни единого выстрела по врагу. Ствол большого погнут, расколоты фокусирующие линзы. Это оружие бесполезно тоже. Но на пульте загорается зелёный огонёк – боеголовки самонаводящихся РБД захватили цель. Ещё бы успеть ими выстрелить… Ты успеваешь. Почему-то, враг медлит, не нажимая на спуск. Зато, нажимаешь ты. Четвёрка ракет уносится к цели. Боеголовки взрываются, корёжа тонкие ферроволоконные листы. Рычаги на себя! Упираясь в землю левой рукой, ты поднимаешься. Пушечный ствол в правой плюётся кластерным зарядом, и полдесятка стержней из обеднённого урана вонзаются в его броню. На твоих глазах смертоносный боевой механизм превращается в груду дымящегося металлолома. Искажённое загнанным в стодвадцатиградусную дугу круговым обзором изображение выглядит сюрреалистично. Ты почти не осознаёшь, что на экране – реальный мир, и за сантиметрами ферроволоконной брони умирает человек. Ты просто целишься и стреляешь.
Убиваешь его.
Убиваешь часть себя. Ты очень скоро поймёшь это. Но ты уже ничего не сможешь исправить.
– Что с тобой случилось? – голос извне врывается в мир воспоминаний, которые не хочется помнить. Такой знакомый голос. Почему она никогда не замечала, как похожи их голоса?
У Эстер перехватило дыхание. Она хотела сбросить опустившуюся на плечо руку коммандера, но, вместо этого, осталась неподвижна. Повозка подпрыгнула на неровной дороге, и это движение заставило их прижаться друг к другу. Неожиданно для себя, Эстер поняла, что не хочет отодвигаться назад. Коммандер Ноэль тоже не шевелился, боясь хоть одним неверным движением разорвать соединившую их призрачную связь.
Воспоминания ушли, оставив в сознании лишь пустоту. Удивительно тёплую пустоту, согретую присутствием человека, свои чувства к которому Эстер всё ещё не могла понять.
XII.
Нью-Гедон, Эротитус
10 июня 3062 года
Расклад выходил не из лучших. Новости по Периферии расползаются не так медленно, как может показаться человеку несведущему в её жизни, но бывают времена, когда они рождаются слишком быстро, чтобы успеть отследить их все. Иногда это может иметь самые неприятные последствия.
Дерек Хорн явился на Эротитус в надежде встретить мир, переполненный оказавшимися не у дел воинами, но его уже опередили. Это было пока не фатально; но к новым обстоятельствам ещё только предстояло приноровиться. В принципе, размышлял наёмник, этого и следовало ждать. Несколько сотен воинов – пилотов мехов, танкистов, пехотинцев, даже лётчиков – скопившиеся на нейтральном мире вне досягаемости своих прежних хозяев были слишком большим пирогом, чтобы любая из окрестных пиратских шаек могла его переварить. Да их и не было, толком, этих шаек – одна мелкая шваль; хищников покрупнее давно прихлопнули регулярные войска Канопуса и колониальные маршалы. Но в среде беглецов с сент-ивского фронта уже шли полным ходом центростремительные процессы.
Самозваный капитан Трой Эскинс оказался достаточно везуч и харизматичен, чтобы сплотить вокруг себя больше солдат, чем любой другой из вожаков дезертиров. Он первый из них перестал делать различие между капелланскими лоялистами и борцами за свободу Сент-Ива, беря на службу и тех, и других. Эта стратегия оказалась выигрышной. В течение месяца рота Эскинса разрослась до батальона, потом – усиленного батальона с подразделениями танковой, пехотной и воздушной поддержки. Эта группировка, звавшаяся «Шэн-сы тян», что в переводе с китайского значило «Мрачные дни», являлась сегодня крупнейшей в ряду себе подобных.
Она стала бы и единственной, если бы несколько недель назад у неё внезапно не завёлся конкурент. Таковым стал бывший наёмник из бригады «Казаков Корсакова», человек по имени Рабинович. Каким-то образом, он сумел почти одновременно привлечь на свою сторону двух лидеров некрупных шаек, капелланца Хап Ту Линя и дезертировавшего с Сент-Ива Ефима Бурнаша. Почти сразу же объединённая банда напала на базу ещё одной группировки, захватив её снаряжение и поглотив уцелевших боевиков. После этого Рабинович окопался в окрестностях Нью-Гедона, на правом берегу реки, и отправил в город своих эмиссаров – для вербовки новобранцев. Как и следовало ожидать, народ к нему потянулся.
Эскинс, устроивший себе малину на юге, на морском побережье, покамест избегал открытой конфронтации. Ресурсы обеих группировок были, примерно, равны, и столкновение между ними, скорее всего, привело бы к обоюдному истощению. Что никоим образом не входило в планы пиратских вожаков. Вместо того чтобы выяснять отношения между собой, они начали понемногу покусывать Новые колонии и Конфедерацию; правда, в рейды отправлялись, всё больше, мелкие отряды величиною с лэнс или два. Удалять основные силы с базы ни Эскинс, ни Рабинович, по очевидным причинам, не торопились.
– Вот так вот у нас нынче и идут дела, – подытожил невысокий толстячок, промакивая вспотевшую лысину не первой свежести носовым платком.
Педру Диаш – так его звали, хотя сам он предпочитал обращение «дон Педру» – был вольным торговцем из Лиги Свободных Миров. Впрочем, прошло уже немало времени с тех пор, как он ступал на землю родной Виллануэвы, что в герцогстве Андуриен. Контрабандист, работорговец, скупщик краденого. Вдобавок ко всему, он продолжал водить дружбу с сепаратистами, ещё не забывшими краткий период независимости герцогства четверть века назад. Этого одного было достаточно, чтобы сделать его персоной нон грата во владениях Дома Марика, хотя для некоторых из мариковых вассалов, на протяжении нескольких поколений враждующих со своими сюзеренами, подобная рекомендация, напротив, превращала Диаша в желанного гостя. Он был один из сонма вольных торговцев Периферии, не гнушающихся ничем ради лишнего процента прибыли; но ему случалось оказать пару услуг Дереку Хорну. Что более важно, он и сам был кое-чем отставному капитану обязан, и всегда платил по счетам.
Хорн откинулся на спинку кресла и сцепил руки в замок на затылке.
– Как я понимаю, каждый из них располагает силами, примерно равными батальону мехов?
– У «Новых казаков» Рабиновича сейчас две полных роты, и они добирают третью, – поправил Диаш. – И вокруг толчётся ещё с полдюжины мелких банд, из которых можно собрать ещё один батальон. В общем, у Эскинса будет побольше людей и техники, но не хватает запчастей, боеприпасов… Словом, обычная история. Далеко не все его ребята могут сражаться в полную силу. Зато у Рабиновича со снабжением полный порядок. Кстати, это, понемногу, склоняет на его сторону тех из мелких вожаков, у кого проблемы с поддержанием техники в рабочем состоянии. Хотя, собственно, такие проблемы у них у всех…
– И как на это реагирует Эскинс?
– Пока никак. Прошло ещё слишком мало времени. Никого из «независимых» Рабинович на свою сторону пока не переманил. Ему не доверяют… знаешь, и правильно делают, по-моему.
– Полагаешь, что казачок-то засланный?
– Почему нет? на месте врагов Ляо я бы постарался использовать все эти шайки дезертиров против Конфедерации. А для этого надо вначале собрать из них достаточно крупное войско, чтобы можно было проворачивать дела соответствующего масштаба.
– Почему не Эскинс?
– Не похож. И потом, я навёл кое-какие справки. В этом отношении он чист, как жопа ангела. А вот у Рабиновича есть контакты, о которых он предпочитает не распространяться.
– Таких, может быть, и нет. Меня тут попросили быть посредником на одних переговорах – собственно, по присоединению одной из группировок к «Новым казакам» Рабиновича – и я, естественно, проследил за ним, как же иначе? Так вот, он встретился с одним дядечкой, о котором я не знаю ничего.
– То есть, как?
– То есть, совсем. В наших краях этот дядечка не светился, точно. Возможно, на Хаосмарке, но не на Брианте, Акамаре или Карвере-пять, где бывал я. Знаешь, заметных людей в нашем бизнесе немного. Или он новичок – но даже тогда у него должно быть какое-то прошлое – или он только косит под делового, а на самом деле работает на другую сторону.
– Федкомовский шпион? – Хорн не мог не улыбнуться, настолько эта тема была заезжена авторами бульварных романов. В его собственной каюте, где они с доном Педру сидели и вели беседу, этой макулатурой была заставлена целая полка.
– Может, и федкомовский. Откуда мне знать? Федкомовец он, ваш канопианин или какой гегемонист, мне без разницы. Ты меня знаешь, Дерек: я от таких типов предпочитаю держаться подальше.
А я, вот, вляпался, хмуро подумал майор. От затеи с каперством явственно попахивало спецоперацией; правда Хорну, в отличие от Диаша, в данном случае было всё равно, кто заказывает музыку. Он потерял на Гамбилоне слишком много хороших солдат и не смог защитить командира; месть если и не стала смыслом его жизни, то не давала капитану покоя. Разумеется, он не стал рассказывать об этом Диашу. Не поймёт-с. Куда ему! Дон Педру привык оперировать сугубо вещественными, а не моральными, ценностями. Теми, что исчисляются в твёрдой валюте. А пугать его нынешней связью своей с одной из тех Контор, что так боялся Диаш, и подавно, не стоило. Ещё сбежит.
– Ты говорил о переговорах Рабиновича с одной из мелких шаек. Что это за люди?
Дон Педру пожал плечами.
– Обычная мелюзга. С полдюжины бэттлмехов, из них пара-тройка исправных. Несколько техников до кучки. Был ещё планетолёт, но его угрохали недельки с полторы назад.
– А сами кто?
– Ребята с Сарны и капелланцы. Из тех, кому не нравится нынешнее положение Супремата.
Супремат Сарны был одним из нескольких крохотных военных союзов, сформировавшихся после того как в обширной области пространства от Сириуса до Тихонова воцарился хаос. У Дэвиона не было сил удержать, а у Ляо – захватить все эти миры; «парад суверенитетов» 57-го года превратил бывшую марку Сарна Федеративного Содружества в Хаосмарку, где все воевали со всеми, а правительства, зачастую, менялись быстрее, чем у местных девок наступали критические дни. Со временем, впрочем, и Ляо, и Дэвион поглотили часть бывших спорных территорий, сузив размеры Хаосмарки до неполных трёх десятков миров. Сарне не повезло: она находилась слишком близко к капеллианской границе, и сама по себе была лакомым куском, как-никак – бывшая столица сектора. В результате мир Кайфынь – житница Супремата – был атакован и захвачен капелланским Домом Хирицу. Оказавшемуся перед угрозой голода Супремату пришлось заключать с ляоистами договоры – вначале торговый, а потом и союзный, один кабальнее другого. На сегодняшний день две оставшиеся планеты Супремата, сама Сарна и Сахалин, продолжали существовать как полунезависимый анклав, окружённый со всех сторон мирами Конфедерации.
– Вожака своего они потеряли в последнем рейде. На Занзибаре, три недели назад. И сами едва унесли ноги. Кто ж знал, что ваша магистриса отправила туда своих наёмников из «Смертельного укола»? теперь у них выбор простой: примкнуть к кому-то или сдохнуть. Или разбежаться и искать пристанище поодиночке. Но пока держатся скопом, живут на разбитом дропшипе.
– Разбитом? – переспросил Хорн.
– Да, я же говорил. На Занзибаре его побила атмосферная авиация, но с планеты они ушли. Дотянули до сюда, и угробили машину уже при посадке. Хорошо хоть, сами в атмосфере не сгорели…
– И что у них осталось из техники?
– В основном, старьё двадцать пятого года. Есть новый «лайнхолдер», но это полное дерьмо хаосмаршевского производства. Из серьёзного только «мэйлстром».
– Что за зверь?
– Быстроходный семидесятипятитонник, куритянско-дэвионовская разработка. Кланобой. Дальнобойная пипса, средние импульсники и ещё что-то до кучки. Не помню. Бегает под восемьдесят пять километров в час и при этом не греется. Я так думаю.
Хорн медленно кивнул. Сам он продолжал воевать на древнем «остроке», доставшемся в наследство от матери, а той – от деда. Конечно, после боя на Гамбилоне, где машину побило капитально, он слегка модернизировал её, благо, звание и статус позволили дорваться до передовых технологий, мало-помалу просачивающихся и в Периферию. Собственно, это же дон Педру Диаш тогда и привёз ему новые пушки.
– Так. И что ты можешь сказать – стоит мне обратить на них внимание или нет?
Диаш пожал плечами.
– Тебе решать. Это ж ты собираешь войска, а не я. – Барыга хитро подмигнул отставному наёмнику. Ты ведь не просто так из «Горцев» ушёл!
– Ты знаешь, ради чего я ушёл, – отрезал бывший капитан. – Я хочу вставить кесарю пистон по самые гланды. А для этого мне нужен нормальный отряд.
– Полагаю, у тебя, всё-таки, больше людей, чем ты хочешь мне показать, – заметил Диаш. – Ты ведь поэтому отослал их всех в город?
– И это тоже, – буркнул Хорн. – Но я хочу усиленную роту. Это минимум. Плюс поддержка.
– Собираешься воевать по-крупному?
– Если воевать по-малому, кесарь этого не заметит. А я уже сказал, что мне надо.
– Понимаю. Твоя месть… дело благородное, кто б спорил? Так, свести тебя с этими ребятами, или как?
– Сведи, – согласился Хорн. – Но я бы предпочёл иметь дело с одиночками.
– Это ещё поискать надо, – усмехнулся Диаш. – Поодиночке здесь долго не остаются. Мигом прибиваются к одной из группировок. Всё больше к Рабиновичу, но и к Эскинсу тоже. К тому же, не ты один здесь занимаешься вербовкой.
Хорн навострил уши.
– Кто ещё?
– А хрен его знает. Вроде, блейкисты. Или типа. Сектанты, одним словом. Я слышал, будто у них после захвата Терры та ещё грызня между вожаками началась. А тут ещё толпа ком-старовцев бывших к ним переметнулась…
Дерек нахмурился. «Слово Блейка» крепко дружило с Марианской Гегемонией; по слухам, они поставляли кесарю новое оружие и боевую технику прямиком с заводов Лиги Свободных Миров. Интересно бы знать, что из этих слухов правда…
– Значит, основных конкурентов у меня два? – подытожил он.
– Угу. Эскинс и Рабинович. Со «Словом», как понимаю, ты решил не связываться?
– Не сейчас, – отмахнулся Дерек. – Если это действительно «Слово»… пусть занимается своими делами. А я буду заниматься своими.
* * *
Центральный проспект Нью-Гедона не произвёл на Эстер того впечатления, которое ожидал увидеть Ноэль.
– В сущности, обычный курортный городок, – пожала плечами девушка. – Они все одинаковы, по-моему. По крайней мере, в той части, что выставляется напоказ для туристов.
– Разве у кланов есть курорты? – удивился Ноэль.
Эстер засмеялась.
– Чтобы хорошо работать, человек должен отдыхать, квиафф? Это укрепляет здоровье и делает его труд более эффективным.
– Пожалуй, что так… – согласился коммандер. – Никогда не думал об этом в таком вот… аспекте.
Вокруг шумела толпа; уличные торговцы-лоточники наперебой предлагали свой товар; стены домов украшали разноцветные вывески одна другой затейливей. Ночью, когда на его улицах загоралось всё это неоновое великолепие, Нью-Гедон, должно быть, представлял собою захватывающее зрелище.
Купив у босоногого мальчишки – продавца газет путеводитель по городу, они потратили некоторое время на изучение карты и списка достопримечательностей. Ни в коем случае не желая ударить в грязь лицом, Ноэль принял решение отвести свою спутницу в лучший из ресторанов города. Таковым, согласно красочному буклету, являлось заведение при отеле «Бисмарк», чья реклама обещала выбор из более чем сотни блюд самых разных кухонь Внутренней Сферы. Владелец оного заведения, чья голография красовалась на первой странице, уверял, что происходит из старой и почтенной семьи рестораторов, коим случалось потчевать самих герцогов Скаи.
– Если так, то понятно, что привело его сюда, – заметил Ноэль.
– Но нам-то бояться нечего, – Эстер улыбнулась. – Последний герцог Скаи умер от пули снайпера, а не от яда. Или это был не последний? – она невинно хлопнула ресницами.
В этот момент, посмотрев на перепачканные уличной грязью босые ноги своей спутницы и старую рубашку с чужого плеча, которую она носила, Ноэль понял, что их обеду в ресторане будет предшествовать посещение какого-нибудь магазина одежды. По счастью, таковой сыскался быстро.
– Никогда не носила ничего подобного, – задумчиво проговорила Эстер, поднимая украшенный кружевами рукав одного из платьев. – Очень непрактично, по-моему.
– Конечно, – засмеялся Ноэль. – Ведь это одежда для праздного безделья, а не для работы. Не думаю, что у вас в кланах есть что-то подобное.
– На самом деле, есть, – мотнула головою Эстер. – У вольнорождённых я видела нечто подобное. Они любят наряжаться, когда не работают. Но в нашей касте… да, пожалуй, такие вещи немыслимы.
– А как тебе это? – Ноэль указал на манекен, демонстрирующий вечернее платье светло-зелёного оттенка, длинное, но открывающее плечи и спину.
– Не мой цвет, – быстро ответила девушка.
– Я бы сказал, что оно хорошо сочетается с твоими глазами, – не согласился Ноэль.
– Всё равно. Я в нём буду похожа на зелёную курицу, – по тому, как она произнесла последние два слова, Смитингтон понял, что речь идёт о чём-то, для Эстер неприятном, если не ненавистном. Или непристойном? Поди, разбери…
Продавец – широко и профессионально улыбающийся молодой парень – подскочил к ним, принявшись расхваливать выбор одежды в магазине. «Вот это, миледи… а посмотрите вот на это… обратите внимание сюда… вот это, посвободнее, будет идеально для вашего несколько… э-ээ… атлетического сложения… а это…»
– Сколько оно стоит? – перебила продавца Эстер. Тот назвал сумму.
– Страваг! – девушка потрясённо уставилась на Ноэля. – Неужели тряпки могут стоить так дорого? – в её взгляде застыло неподдельное удивление. – На эти деньги можно отправить сообщение через всю Внутреннюю Сферу!
Ноэль немедленно придвинулся к ней поближе, всем своим видом демонстрируя, что оплатить такую покупку он в состоянии. Для этого похода в город он выскреб дочиста все свои заначки, резонно полагая, что второго такого шанса провести время с Эстер может и не представиться. Девушка, меж тем, сняла с вешалки ещё одно платье, приложила его к телу, посмотрелась в зеркало; качнув головою, вернула на место.
– Посмотри это, – предложил Ноэль.
– По-моему, неплохо, – согласилась Эстер.
Ей и самой было интересно попробовать, каково это, ходить в подобном наряде. Скользнув в примерочную кабинку и задёрнув за собою занавеси, она быстро скинула одежду и через голову натянула платье, одёрнула его и внимательно оглядела себя с ног до головы. Тонкий золотистый шёлк приятно холодил тело, облегая узкую талию, подчёркивая крутой изгиб бёдер и струясь вдоль длинных мускулистых ног. Сделанный слева разрез почти полностью открывал ногу, стоило сделать шаг; украшенные золотистыми же кистями концы декоративного пояса, охватывающего талию и завязывающегося узлом, спускаясь ниже колена, отчасти, скрывали её. Рукава плотно охватывали предплечья, но были свободны в плечах; низкий асимметричный вырез почти оголял левую грудь; на правом боку тоже были сделаны три разновеликих продолговатых горизонтальных выреза. Эстер потребовалось некоторое время на то, чтобы разобраться с мелкими деталями наподобие перекидывающихся через основание среднего пальца V-образных лент или застёжек, расположенных так, что дотянуться до них самостоятельно было почти невозможно. Вероятно, модельер, создававший эту одежду, предполагал, что надевать её будут с помощью слуг. Эстер читала о таких вещах в книгах по истории.
Ноэль был не в силах скрыть своего восхищения, когда Эстер Гритас вышла из примерочной кабинки и предстала перед ним. Да, он не ошибся в выборе, предложив ей именно это платье! Движения девушки были несколько скованными, но это, как ни странно, лишь добавляло ей очарования.
– Надень ещё вот это, – предложил он.
– Это… – в ладонь Эстер легла золотая цепочка с крупным украшенным изумрудами медальоном.
– Она будет хорошо сочетаться с твоим платьем, – проговорил коммандер. – Позволь, я застегну.
Она позволила. Пальцы Ноэля скользнули под завесу густых каштановых волос, на мгновение коснувшись бархатистой кожи, соединили концы цепочки. Золото – к платью, изумруды – к её чудесным зелёным глазам.
– Нравится? – спросил Ноэль. Девушка кивнула в ответ. – Тогда идём, надо ещё подобрать тебе туфли, – сказал коммандер. – Я видел через дорогу подходящий магазинчик, пошли, – он взял её за руку.
– Подожди, – сказала Эстер. – Мне ведь нечем расплатиться. Я…
– Я уже заплатил, – просто сказал Ноэль.
На мгновение Эстер застыла, как вкопанная. Затем резко высвободила руку.
– Я не нуждаюсь в твоих подачках, вольнорождённый сурат! – прошипела она сквозь зубы.
– Но…
– Забирай эту поганую тряпку! – Эстер одним движением стянула с себя платье, швырнула его Ноэлю в лицо и отвернулась, обёртывая вокруг бёдер саронг. Затем схватила перекинутую через стенку примерочной кабины рубашку. – Это вы, вольнорождённые, думаете, что всё можно купить! – выкрикнула она. – Тварь! Сурат! Генетический мусор! Видеть тебя не желаю!
Пулей вылетев из бутика, девушка исчезла в пёстром мельтешении городской толпы, прежде чем Ноэль Смитингтон успел последовать за ней вдогонку.
-----------------
[1] Название вымышлено, как и эмблема. Всё равно, долго этот отряд не протянет. Потом их узнают под совсем другим именем – уже взятым мною из официальных БТ-источников.
[2] Канопианский институт войны, высшее военное учебное заведение Магистрата, основанное Эммой Центрелла в 3057 г. Для поступления в него необходимо иметь стаж службы хотя бы несколько месяцев в рядах ВСМ. Поскольку служба в армии является обязанностью каждого подданного Магистрата, проблем с этим, обычно, не возникает.
[3] Расположенная неподалёку от лиранско-мариковской границы планета Bobruisk знаменита своей киностудией «Сера-Видео Энтертайнментс инк.». Истинный Блейк, есть такая планета во Внутренней Сфере! Снимают там, очевидно, то же, что любят снимать немцы в наши дни. Дас ист фантастиш, короче. Летим на Бобруйск!
@музыка: Mylene Farmer
@настроение: графоманское